«Извините, в вашем храме есть община?» Глаза моей собеседницы, старосты одного из храмов в центре Москвы, делаются испуганными, мой вопрос как будто бы привел ее в замешательство. «Нет, нет, - наконец находится она, - у нас никакой общины нет!»
      Подобную реакцию можно наблюдать в разговоре с современными православными довольно часто. Вероятно, это связано с тем, что современный человек с трудом представляет себе сущность этого явления - общины. В одном из московских храмов на вопрос об общине мне сказали прямо: «У нас здесь не секта, у нас приход: хороший, дружный, сплоченный приход».

	Основателем первой христианской общины стал Сам Христос, заповедовав ученикам пребывать в единстве и любви. На илл.: мозаика церкви Сант-Аполлинаре Нуово в Равенне (Италия), VI век у в е л и ч и т ь

      Так что же это такое - община? Само слово, как нетрудно догадаться, происходит от слова «общее». То есть община предполагает наличие каких-то связей, объединяющих людей в группу. «Мне кажется, - говорит протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель московского храма Всемилостивого Спаса на Новослободской, - что православная община - это большая семья, которая собирается в определенном храме, где люди друг друга знают, где люди друг другу дороги, друг о друге молятся, им хорошо друг с другом».
      Теперь на минуту вернемся к испуганной моим вопросом про общину старосте. Продолжая разговор, я узнал, что хоть общины у них и «никакой нет», но все же многие люди общаются между собой помимо храма, имеют какие-то общие интересы. «Ну а предположим, если кто-то из прихожан заболеет, попадет в больницу, будет ли приход участвовать в его судьбе?» - спросил я. «Ну конечно! - ответила староста. - У нас есть на приходе небольшое сестричество - несколько женщин, которые всегда в курсе дел всех наших прихожан, особенно пожилых и одиноких. Они не только сами навещают заболевших в больницах, но и просят об этом других прихожан». Во многих православных храмах есть такая инициативная группа прихожан, которые не дают покоя всем остальным, в хорошем смысле этого выражения. Почти во всех приходах Москвы, где я проводил опрос, мне об этом говорили. Где-то прихожане помогают многодетным - например, в качестве прогулочных нянь; где-то дежурная за ящиком без труда назовет всех старичков прихода - потому что с ними постоянно контактируют прихожане. Интересно, может быть, община - это когда ее члены имеют право требовать заботу о себе от других членов? «Здесь, как и в семье, забота должна быть не просто долгом, а долгом совести, - считает отец Александр Ильяшенко. - “Требовать” - это слишком резкое слово, мы должны строить свои отношения так, чтобы нам самим хотелось помогать тому, кто нуждается в нашей помощи. Как сказал апостол Павел, “Любовь… не ищет своего” (1 Кор. 13, 5). Но, конечно, настоятель может обратиться к прихожанам с призывом помочь тому, кому нужна помощь».
      С тем, что в общине нельзя ни от кого ничего требовать, согласен и настоятель московского храма свв. апп. Петра и Павла в Ясеневе (подворье Оптиной Пустыни) игумен Мелхиседек (Артюхин): «Нельзя ни в коем случае начинать с предъявления требований! Думать, что у членов общины должны быть какие-то обязанности, - это иллюзия. Обязанности есть только у нас, у священников. Мы обязаны вытирать сопли, выслушивать, по голове гладить, разбирать семейные разборки. А как только попросишь что-то сделать для прихода - это сразу напрягает! Но вовсе не потому, что люди такие, а потому, что начинать надо не с этого! Сначала надо сеять, а потом когда-нибудь пожнешь. Сначала надо показать твою любовь к приходу, понянчиться с прихожанами, а потом уже потихоньку: “Ребят, храм надо восстанавливать” или “Помочь надо то-то и то-то”. Но пусть сначала увидят, что ты пастырь. Мы много и часто говорим о любви, но всегда говорим, имея в виду любовь к себе. А ведь она должна быть взаимной! И тогда можно будет сказать общине: “Надо же для храма-то ручками тоже что-то сделать. Не можешь ручками, оставь копейку, чтобы у батюшки была возможность не с протянутой рукой по организациям бегать, а духовной жизнью заниматься, книжки читать, молиться».

      Есть еще один, очень важный фактор, который делает группу людей общиной. Это общее дело. «Мы ходим с нашими батюшками в детский дом и в больницу», - рассказывают прихожане Всехсвятской церкви в Сокольниках. «Мы собираем и отправляем вещи для тюрем», - сообщают в Вознесении на Гороховом поле. «Мы кормим бездомных на Ярославском вокзале», - говорят прихожане Покровского храма в Красном Селе. «У нас сестричество». «У нас еженедельное посещение больницы». «У нас серьезная воскресная школа с несколькими десятками преподавателей». И так далее, вариантов много. И нет такого храма, во всяком случае в Москве, где прихожане ничего не делали бы в свободное от богослужений время. «У нас так, например, сложилось, - рассказывает отец Мельхиседек (Артюхин), - часть прихожан участвует в службе в доме престарелых и в детском доме. Такие вещи очень хорошо укрепляют общину, образуется ее костяк. Но тут важно учесть, что это именно только часть прихожан, ведь все не могут участвовать в таком служении. У нас сложилось сестричество из сорока человек, а приход-то гораздо больше! Но многие не могут ездить на социальное служение в будни, а мы ездим по четвергам. Отсюда вывод: общину укрепляет еще что-то. И уверен, в первую очередь это храм, богослужение». «Конечно, - согласен протоиерей Александр Ильяшенко, - центром общины должно быть богослужение, причащение Святых Христовых Таин из одной Чаши. И вот тогда это будет община, то есть духовное единство, в центре которого Сам Христос. Люди собираются ради Христа и служат людям в Церкви ради Христа».
      Отец Мельхиседек: «У нас очень много сил ушло на то, чтобы привить людям любовь к храму, чтобы привить понимание, что суббота, воскресенье - это наша жизнь. Как мы говорили, часто на проповеди повторяли одно и то же поучение отца Иоанна Кронштадтского, который говорит, что солнце светит и земля дождит только ради одного - чтоб произрастал хлеб и было вино, потому что Литургия - ось мира, вокруг которой все крутится. Ведь когда человек входит в жизнь прихода, надо сделать так, чтобы приход стал для него родным домом, чтобы он, как ветка, привился к лозе. Причем именно к храму привился. А то бывает, что люди бегают только за проповедями, бегают только за какими-то наставлениями, за исповедью. И получается, если батюшка в отпуске, или заболел, или в командировке, то все, жизнь остановилась. А если он привился к храму, то жизнь не останавливается. Но как это сделать?»

      Святые отцы называют Христа Пастыреначальником, то есть начальником над пастырями. Какую роль в жизни общины играет священник? «Мы, несколько десятков человек, в свое время пришли в этот храм вслед за нашим батюшкой, - рассказала та самая испуганная староста. - Сегодня костяк нашей общины составляют как раз его духовные чада. Мы все его очень любим, общаемся с ним и помимо храма, перезваниваемся». В любой общине должен быть объединяющий авторитет, лидер. Для христианской общины естественно, чтобы таким лидером был не мирянин, а священник. Но этот момент таит в себе и большую опасность. Отец Александр Ильяшенко считает, что «священник ни в коем случае не должен допустить, чтобы его прихожане приходили к нему, к священнику, к человеку. Это тяжелейшее поражение! Люди должны стремиться к Богу! В греческом языке слово “анти” означает не только “против”, но и “вместо”. Антихрист - это тот, кто приходит вместо Христа. Так вот, пастырь, глава общины рискует стать в положение того, кто вместо Христа. Нельзя ни в коем случае становиться на этот путь самообольщения». Как разобраться, куда ты ведешь своих чад: ко Христу или к себе самому? Единственное средство обезопасить себя от такого искушения, по мнению отца Александра, - просить у Господа, чтобы Он даровал смирение: «Смирение - это мир с Богом. Вот если на душе присутствует мир, то тогда и жизнь будет тихой и полезной для окружающих». Если же главой общины будут руководить гордость, тщеславие, желание себя как-то проявить, привлечь к себе внимание, достичь каких-то заметных и всеми признаваемых масштабных результатов, тогда и жизнь общины может зайти в тупик и принести страдания ее членам, поскольку в отсутствие пастыря их «жизнь может остановиться», как заметил отец Мельхиседек (Артюхин).
      «Священник должен очень много времени уделять прихожанам, - уверен отец Мельхиседек. - Прежде всего, я считаю, надо проводить регулярные беседы с прихожанами. У нас, например, каждое воскресенье проходят беседы для взрослых. Ведь на десяти-пятнадцатиминутной проповеди ты всего не расскажешь. А тут люди могут задать вопрос священнику напрямую, и не один на один, а при всех. Ведь бывают наболевшие вопросы, которые кто-то не может сформулировать и задать, а кто-то другой смог. И еще есть потрясающая масса фольклора, потрясающая масса “сарафанных” преданий, которые необходимо развеивать. Вот так, через беседы, формировался и формируется наш приход».
      Однако беседы с прихожанами не единственная форма сплочения общины. По мнению отца Мельхиседека, «прекрасно сплачивают людей на приходе совместные паломнические поездки. Поначалу легкие, недалеко: в Лавру, в Оптину, в Дивеево, потом может быть и подальше: на Валаам, на Соловки, в Киев, в Почаев… Во время таких поездок ты уже видишь людей в их повседневной жизни: сутки туда, сутки обратно, там сколько-то дней. Смотришь, кто как себя ведет у костра, кто посуду моет, кто делится, кто нарезает, кто первый кидается угостить. И даже из короткой поездки мы возвращаемся с чувством, что долго друг друга знаем. Никакое другое время в храме, и даже исповедь, такого знакомства не даст! Все это и помогает людям, входящим в приход, в общину, полюбить храм, полюбить богослужение - ведь уезжаем мы из храма и возвращаемся в храм. Как домой!»

      Многие прихожане московских храмов рассказывают, как хорошо, как уютно им у себя на приходе, где всех знаешь, где все родные и близкие. Но есть также немалое количество людей, православных, церковных, вполне благочестивых, у которых либо не появляется желания влиться в жизнь прихода, либо возникает прямое нежелание какой-либо общей жизни. «Зачем обязательно чем-то после службы заниматься, куда-то вместе идти, что-то делать? Мне и так хорошо в храме, я хочу прийти, помолиться и уйти домой. Друзей мне и так хватает, а церковь все-таки не клуб!» - говорят они. «Это, конечно, индивидуально, - считает отец Александр Ильяшенко. - Есть люди нелюдимые, необщительные, и по каким-то причинам им так лучше. Но чаще все же бывает, что в корне такой позиции лежит какой-нибудь грех: тщеславие, гордость, обидчивость, неспособность прощать обиды. Ведь когда мы общаемся, то какие-то конфликты, конечно, неизбежны. Все мы грешны и вольно или невольно друг друга там задеваем. И вот если человеку трудно мириться с подобными тяготами, то он и старается избегать общения». Конечно, время от времени встречаются люди настолько самоуглубленные, погруженные в свою духовную работу, что им трудно принимать активное участие в жизни прихода. Но будем честны: таких людей в современных храмах встретишь нечасто.

      Мой друг рассказывал, как он начинал ходить в один из московских храмов в центре: «Прихожу, помню, в первый раз. Вижу, все между собой знакомы, здороваются, целуются. А на меня смотрят как на явного чужака. Одного спросил о чем-то, тот еле цедит сквозь зубы, мол, что спрашиваешь, сам что ли не знаешь? А я и правда не знал. В общем, принимали как-то негостеприимно». Потом, правда, этот человек остался в том храме, познакомился с кем-то, но все равно до сих пор вспоминает о том первом дне. «Да, так, к сожалению, часто бывает на наших приходах. Это говорит о такой самодостаточности, о нежелании или неспособности делиться с другими, - считает отец Александр Ильяшенко. - Мы внутри общины друг от друга что-то получаем, но вот приходит новый человек, которому нужно что-то отдать, пусть немного, просто секунду внимания, улыбку. Ему надо просто помочь войти в общину, помочь найти свое место. И вот тут люди оказываются зачастую недостаточно щедрыми, духовно скупыми, не желают делиться тем, что они накопили». Но справедливости ради надо заметить, что во многих храмах бывает и совсем по-другому: новичка встречают приветливо, сами заводят разговор после службы, знакомятся. Активный прихожанин одной из московских церквей рассказывал мне, что на их немноголюдном приходе видно каждого нового человека: «Вот он один раз пришел - это может быть и “захожанин”. Вот второй раз, третий. Видимо, ему чем-то понравилось у нас или работает близко, удобно. На третий-четвертый раз мы сами подходим знакомиться». «Прежде всего, сам пастырь, настоятель храма должен заботиться о том, чтобы община не замыкалась на самой себе, а была открытой, способной принять новых членов», - уверен протоиерей Александр Ильяшенко. Нужно всеми силами стараться не отпугнуть человека, приходящего в храм, добавляет игумен Мельхиседек (Артюхин), важно остерегаться скоропалительных выводов о «захожанах». «Дело было летом, - рассказывает отец Мелхиседек. - Выхожу из алтаря, смотрю, в центральной части храма стоит женщина. Вид - просто непотребный: лосины, юбки вообще нет, сверху майка с вырезом. Ужас! Я, как монах, думаю: “Как быть? Мне ведь мимо нее пройти как-то надо!” Ну и выхожу из алтаря , стараясь не смотреть, и так бочком-бочком пытаюсь пробежать. А она меня останавливает: “Батюшка, я к вам” . - “У вас какой-то вопрос?” А у нее слезы на глазах, плачет: “Батюшка, у меня вчера дочь из окна выбросилась, что мне делать?” Думаю, ничего себе! В общем, побеседовали мы с ней. А когда разговор закончился, я ей говорю: “Вы знаете, когда в следующий раз пойдете в храм, вы не забудьте одеться”. Она остолбенела! Потом столько извинений было! Оказалось, что, убитая горем, она в чем ходила по квартире, в том и в храм пришла, а увидела, в каком она виде, после моих слов! Я на приходе потом несколько раз этот случай рассказывал: “Вы представляете, если бы кто-то из вас подошел и сказал: в чем ты пришла?! А человек пришел, убитый горем! Поэтому не лезьте!”». Отец Мельхиседек уверен, что дежурные в храме должны быть очень деликатными людьми: «И за ящиком тоже должны быть воспитанные, образованнейшие и добрейшие люди. Человек за ящиком - это лицо прихода, они огромную роль играют!»

      Читатель без труда заметит, что во всем нашем рассуждении слова «приход» и «община» употребляются одинаково часто, могут заменить друг друга. Вывод напрашивается такой: любой современный приход, ну разве что кроме совсем молодых, недавно сформировавшихся, может быть назван общиной. Действительно: куда ни пойдешь, везде прихожане заняты каким-то общим делом. Везде костяк прихода объединен вокруг священника - чаще всего настоятеля. Везде, хотя, конечно, и в разной степени, помогают друг другу и заботятся о слабых. Что касается любви, то ее, конечно, измерить нельзя. Но зато можно быть твердо уверенными в словах Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). А если Христос посреди, то, значит, и любовь есть, а если любовь есть, то есть и община.
      Однако утверждение «каждый приход - община» не означает, что каждый прихожанин - член этой самой общины. В любом храме есть люди, которые регулярно и в течение многих лет бывают здесь за богослужением, но не знают, как зовут свечницу или просто людей, что молятся рядом. Бывает, что активных прихожан в буквальном смысле «двое или трое». Но это вовсе не говорит о том, что в таких храмах нет общины. Она есть, но пока маленькая. И дело настоятеля - с помощью членов общины сделать так, чтобы как можно больше прихожан стали общиной.

Диакон Федор Котрелев